Уже послезавтра, 12 января 2014 года в воскресном лектории «Старообрядческая иконопись» пройдет занятие, посвященное медному литью Гуслиц. Данное занятие завершит небольшой тематический блок, посвященный этому центру. Именно Гуслицы были выдающимся центром меднолитейного производства у староверов-поповцев.
В первой половине XIX века классификация медного литья интересовала не только историков и археологов, но и чиновников Министерства внутренних дел. Так, в одном из документов 1840-х годов значится: «… отличные медные кресты и иконы, известные под названиями: загарских, поморских, погостских и других, из коих первые два сорта отливают в Московский, а последние во Владимирской губернии.
Употребление сих икон и крестов, как известно, есть повсеместное по всей России, оно укоренилось с давнего времени между простым народом, не исключая и лиц православного исповедания, так что иконы сии имеются почти во всех избах и других жилищах и вывешиваются в селениях над воротами домов, на судах и проч. Сверх того, сими иконами крестьяне благословляют детей своих, отлучающихся в дальние дороги или поступающих в рекруты, и образа сии остаются потом у них на целую жизнь…» .
Как отмечает известный эксперт в области старообрядческой меднолитой пластики Е.Я. Зотова, этот официальный документ является первой, известной исследователям, попыткой классифицировать медное литье. Кроме того, документ содержит важные сведения о бытовании произведений литья. Но в документе содержится лишь 3 сорта медного литья: поморское, загарское и погостское… А гуслицкое?….
Упоминание гуслицкого литья впервые встречается в работах владимирского краеведа И.А. Голышева: «Иконы медные разделяются на 4 категории: загарские (гуслицкие), никологорские (Никологорского погоста), старинные или поморские (для раскольников поморской секты), и новые» .
Поморское, погостское, загарское, гуслицкое… Все эти типы литья различались не только местом производства, но и средой бытования (у безпоповцев было распространено поморское литье, у поповцев — гуслицкое), и художественными особенностями, и даже способом продажи. Иконы и кресты «лучшей поморской работы» продавались поштучно, тогда как другие категории меднолитой продукции продавались на вес по цене за пуд.
В гуслицких селениях отливалось очень большое количество образов, складней, крестов. Часть из них отправлялась на продажу в Москву, прочие — в другие старообрядческие центры. От поморского литья произведения гуслицких мастеров отличаются по типологии, пластике и технологическим особенностям.
Как замечает Е.Я. Зотова, главное место в «репертуаре» гуслицкого литья занимали кресты, которые отличались не только определенной иконографической программой, но и композиционным разнообразием. Например, в Гуслицах отливали особый тип 8-конечного креста, который получил широкое распространение по всей России: Распятие с орудиями страстей, с крупными рельефными буквами пилатловой титлы «I.Н.Ц.И.», с образом Господа Саваофа в облаках и нисходящего от Него Святого Духа в виде голубя.
Сверху гуслицкие кресты и иконы украшались прорезными херувимами и серафимами. Наиболее выразительными изделиями этого центра являются большие 8-конечные кресты с изображением Распятия с предстоящими, клеймами праздников и своеобразным навершием их фигурок серафимов и херувимов.
Занятие проведет кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Музея, хранитель фонда медного литья Елена Яковлевна Зотова. В конце занятия предполагается небольшая практическая часть, во время которой все желающие смогут «вживую» познакомиться с произведениями литейщиков-гусляков.
Лекция пройдет в концертно-лекционном зале Музея (4-й этаж экспозиции).
Начало занятия в 12.30.
Стоимость билета на данное занятие:
взрослые — 150 руб.
студенты, школьники, пенсионеры — 100 руб.
студенты Московского Старообрядческого Духовного Училища — бесплатно (в кассе необходимо предъявить удостоверение).
Напоминаем, что билеты на лекторий можно купить ТОЛЬКО В КАССЕ МУЗЕЯ.
В произведении А. С. Пушкина «Медный всадник» Евгений - один из центральных персонажей. Этот герой является своеобразным обобщением, порождением «петербургской» эпохи в отечественной истории. Его можно назвать «маленьким человеком» - ведь жизненные смыслы Евгения заключаются в простом человеческом счастье. Он желает обрести уютный дом, семью, благополучие.
Обобщенный образ
При подготовке характеристики Евгения из «Медного всадника» можно подчеркнуть, что А. С. Пушкин в своем произведении «Медный всадник» специально отказывается от присвоения Евгению какой-либо фамилии. Этим поэт стремится показать, что занять его место может абсолютно любой человек. В образе этого персонажа нашли свое отражение жизни многих тогдашних петербуржцев.
Смысл этого обобщения заключается в том, что Евгений в поэме является олицетворением народной массы, воплощением тех, кто оказался несчастным и обездоленным по вине правительства. В момент вспышки мятежа Евгений, пусть и на секунду, уравнивается с императором. Возвышение его происходит в тот момент, когда он, находясь среди бушующих волн, сидит «на мраморном звере верхом». В этом положении Евгений уравнивается в своих масштабах с великаном.
Противопоставление Петру
Продолжая давать характеристику Евгению из «Медного всадника», стоит отметить противопоставление героя императору. В сцене наводнения читатель видит Евгения сидящим за Медным всадником. Он сложил руки крест-накрест (здесь поэт проводит параллель с Наполеоном), однако у него нет шляпы. Евгений и всадник смотрят в одном направлении. Но их мысли заняты совершенно разными вещами. Петр вглядывается в историю - его не интересуют жизни отдельно взятых людей. А взгляд Евгения устремлен на дом его возлюбленной.
В характеристике Евгения из «Медного всадника» можно указать, что в лице Петра и Евгения великий русский поэт олицетворил два начала - безграничной человеческой слабости и точно такой же беспредельной мощи. В этом споре сам Пушкин становится на сторону Евгения. Ведь мятеж «маленького человека» против вмешательства в его жизнь вполне правомерен. И именно в этом мятеже читатель видит духовное пробуждение главного героя. Бунт является тем, что заставляет прозреть Евгения. Вина же «кумира» перед такими людьми трагична и не может быть искуплена. Ведь он покусился на самое ценное - свободу.
Кто ближе читателю?
В этом противопоставлении двух героев читатель видит их основное отличие, которое также дополнит характеристику Евгения из «Медного всадника». Герой наделен живым сердцем, он умеет переживать за другого человека. Он может печалиться и радоваться, смущаться и трепетать. Несмотря на то что Медный всадник предстает перед нами занятым размышлениями о жизнях людей, об их благоустройстве (здесь поэт имеет в виду и самого Евгения как будущего обитателя города), большую читательскую симпатию все-таки вызывает этот «маленький человек», а не «кумир».
Мечты Евгения
Бедность его не является пороком. С ней можно справиться, если упорно трудиться; тогда она станет временным явлением. Здоровье и молодость главного героя - это намек поэта на то, что пока что Евгений ничего другого не может предложить обществу. Он трудоустроен в чиновничьей конторе. Ему не очень нравится такая жизнь, однако он надеется на лучшее и готов работать долго и упорно, чтобы добиться благополучия. Точно так же дела обстоят и с квартирой, которую снимает Евгений в одном из дальних районов. Главный герой надеется на то, что и она будет сменена на лучший вариант.
В характеристике Евгения в поэме «Медный всадник» можно упомянуть и о его возлюбленной. Девушка Евгения по имени Параша - под стать ему. Она небогата и живет вместе со своей матерью на окраине города. Евгений любит девушку, мыслит свое будущее только с Парашей, связывая с ней все лучшие мечты. Но события, которые произошли в дальнейшем, разрушили планы «маленького человека». Река потопом накрыла домик Параши и ее матери, унесла их жизни. Из-за этого Евгений тронулся умом. Страдание его было неизмеримо. Он скитался по городу в одиночестве, две недели питаясь лишь теми подачками, которые давали ему бедняки.
Гибель Евгения
Утомленное сознание персонажа рисует ему бредовые картины - так продолжается поэма «Медный всадник». Характеристика Петра и Евгения может содержать описание момента гнева «маленького человека», обращенного на императора. Евгений начинает обвинять Медного всадника в том, что он основал город в таком месте. Ведь если бы Петр выбрал другую область для города, то жизнь Параши могла бы сложиться по-другому. И обвинения «маленького человека» настолько полны брани, что его воображение не выдерживает и оживляет памятник Петру. Он гонится всю ночь за Евгением. Тот засыпает под утро, изможденный от этой погони. Вскоре от горя главный герой погибает.
«Маленький человек» или герой?
Наводнение, которое превратилось для Евгения в личную трагедию, превращает его из простого человека в Героя поэмы «Медный всадник». Характеристика Евгения, кратко изложенная, может содержать в себе его описание в начале поэмы и преобразование по мере развития событий.
Сначала тихий и неприметный, он становится поистине романтическим персонажем. У него оказывается достаточно смелости, чтобы, рискуя собственной жизнью, отправиться в лодке через «волны страшные» к маленькому домику, находящемуся у самого Финского залива, где жила его возлюбленная. В поэме он лишается ума, а безумие, как известно, нередко сопровождает романтических героев.
Характеристика Евгения в поэме «Медный всадник»: амбивалентность персонажа
Этот пушкинский персонаж обладает амбивалентностью - с одной стороны, он мал и безлик; с другой - Евгений является единственным героем произведений поэта, который обладает рядом человеческих достоинств. Он вызывает у читателя сострадание, а в какой-то момент - даже восхищение. Несмотря на то что Евгений является простым обывателем, его отличают высокие нравственные качества. Этот бедный чиновник умеет любить, быть верным и человечным.
Характеристика героя Евгения в поэме «Медный всадник» была любопытна многим исследователям литературного наследия Пушкина. Некоторые из них, например Ю. Борев, видят в Евгении не меньшую тайну, чем в образе императора. Да, он «маленький» человек, частное лицо. Однако персонаж претендует на самоценность. В его мечтах немало высоких моментов. Безумие его можно назвать «высоким», ведь в нем герой выходит далеко за рамки обыденного сознания.
С помощью многих приемов великий русский поэт достигает сочетаемости двух противоположных образов - императора и мелкого чиновника. Ведь для Пушкина миры этих героев равнозначны.
Мы продолжаем серию публикаций, посвященных истории и культуре старообрядчества, которое составило богатый и содержательный пласт русской духовной жизни. Старообрядчество сохранило многие художественные ценности и эстетические принципы, без которых каpтина pусской цеpковной и бытовой культуpы будет неполной.
Что бы ни писали историки о постепенном, растянувшемся едва ли не на три столетия приобщении восточных славян к Христианской Церкви, очевидно, что крещение Руси при равноапостольном князе Владимире распространилось на большую часть населения Киевской Руси. Новая вера требовала не только внутреннего переустройства человека, но и предполагала внешнее выражение, которое в эпоху первоначального распространения христианства становилось и знаком личного исповеднического подвига.
Русь приняла христианство от Византии вместе с развитым, вполне сложившимся церковным искусством, в котором любая декоративная деталь была подчинена строго осмысленному символическому строю. Первым символом веры для вчерашнего язычника на Руси стал нательный крест. Археологические раскопки показывают, что металлические и каменные нательные крестики, так называемые «корсунчики», в массовом порядке завозились на Русь. Впрочем, уже через несколько десятилетий после 988 года собственное производство крестиков, а вместе с ними и нательных иконок приобрело на Руси такой размах, что импорт сходных изделий из Византии сделался бессмысленным. Фантазия русских мастеров-литейщиков была безграничной; сохраняя традиционную греческую форму равноконечного креста, домонгольские русские тельники имели десятки разнообразных форм.
Традиция изготовления меднолитых ювелирных украшений сложилась на Руси еще в дохристианскую эпоху. Интересно проследить, как древние украшения с солярными символами робко и постепенно включают в себя изображения креста. Пресловутое русское двоеверие выражается круглыми подвесками, которые первоначально были символами славянского Ярилы, с крестообразными прорезями, а затем стали просто четвероконечными или двенадцатиконечными крестами, заключенными в круг. Такую же метаморфозу претерпели древние славянские лунницы, в которых между концами языческого месяца постепенно утвердился христианский крест.
Приметой языческого прошлого, перекочевавшей в новую послемонгольскую эпоху, стали змеевики - древние славянские обереги, отливавшиеся на обратной стороне складней вплоть до XVI века.
Литье, утвердившееся в русском церковном искусстве в домонгольскую эпоху, переживает второе рождение на рубеже XVII и XVIII столетий. В это время изготовление литых икон, складней, разнообразных крестов сделалось достоянием почти исключительно старообрядцев. Исключение составляло производство нательных крестиков, которые продолжали отливаться и в мастерских, предлагавших свою продукцию Православной Церкви.
Распространение литых икон в старообрядчестве, причем в наибольшей степени в беспоповских согласиях, при почти полном равнодушии к нему Православной Церкви объясняется, прежде всего, историческими условиями существования старообрядчества.
На протяжении двух с половиной столетий старообрядцы жестоко преследовались государственной властью, не имея возможности открыто строить свои храмы и монастыри. При этом поповцы и беспоповцы находились не в одинаковом положении. Старообрядцы, приемлющие священство, мечтавшие найти епископа и восстановить иерархию, старались в каждом удобном случае легализовать себя, урегулировать свои отношения с властью, поскольку нуждались в снисходительном отношении к священникам, переходящим к ним из господствующей Церкви.
Старообрядцы-беспоповцы были уверены в том, что духовное воцарение антихриста уже совершилось, поэтому истинная Церковь может быть только гонимой. Крайнее выражение это убеждение нашло в идеологии согласия странников, или бегунов. Постоянно перевозить на новое место большие храмовые иконы было затруднительно. Громоздкие иконы падали, трескались, ломались, красочный слой осыпался, их было трудно скрывать при постоянных обысках. Литые иконы оказались более подходящими к условиям постоянного странствования. Поэтому именно в беспоповских согласиях, главным образом у поморцев, происходит расцвет медного литья.
Начало и расцвет старообрядческого производства меднолитых крестов, икон и складней традиционно связывают с Выговскими монастырями и скитами. Уже в 70-е годы XVII столетия на реке Выг появляются поселения, основанные бежавшими иноками Соловецкого монастыря, который, не соглашаясь служить по книгам, присланным Патриархом Никоном, подвергался осаде царскими войсками в течение восьми лет с 1668 по 1676 год. После разгрома соловецких бунтовщиков многочисленные насельники монастыря уходили на берега реки Выг, где начинали свой подвиг основатели обители преподобные Савватий и Герман. В октябре 1694 года два поселения, основанные Даниилом Викулиным и Андреем Денисовым, были объединены в Выговское общежительство - монастырь, бывший идейным центром старообрядчества беспоповского толка в течение следующих полутора столетий.
В Выговском монастыре, разделенном стеной на две половины, первоначально проживали мужчины и женщины. В 1706 году в 20 верстах от мужской Богоявленской обители была построена женская Крестовоздвиженская, стоявшая на реке Лексе. Первой настоятельницей стала родная сестра Андрея Денисова Соломония. Рядом с этими двумя монастырями организовывались многочисленные скиты, в которых разрешалось проживание семьями.
Именно в этих скитах происходит возрождение древнерусской традиции изготовления литых икон. При этом выгорецкие мастера добиваются небывалого технического и эстетического совершенства своих изделий. Иконы выговского литья отличаются необыкновенным изяществом, тонкостью литья, передающим мельчайшие детали, вплоть до завитков волос и глазных зрачков. Замысловатые орнаменты заполнялись многоцветными стекловидными эмалями, значительная часть изделий подвергалась огненному золочению. Любимым изделием выговских медниц были маленькие двустворчатые и трехстворчатые складни, у которых многоцветными эмалями покрывалась не только лицевая, но и прихотливо орнаментированная обратная сторона. На Выге были изобретены распространившиеся впоследствии по всей России «Распятия с предстоящими», напоминавшие по форме букву Ф. Здесь же были отлиты первые «большие створы» - четырехстворчатые складни с изображением двунадесятых праздников.
Позднее по выговским образцам стали отливаться кресты и иконы в Гуслицах (село Владимирской губернии) и в Загарье (несколько сел Богородского уезда Московской губернии, занятых производством меднолитых крестов и икон).
Самыми дешевыми и простыми были изделия загарских мастерских. Отливки почти никогда не покрывались эмалями, имели небрежную отделку, отличались нечеткими, расплывчатыми изображениями.
Более высоким качеством отличались гуслицкие изделия. Излюбленным элементом гуслицких художников были «шестокрильцы» - небольшие изображения херувимов, которые отливались на средниках небольших трехстворчатых складней и в изобилии в навершии самых разнообразных крестов. Выговскую форму «Распятия с предстоящими» гуслицкие мастера расширили за счет многочисленных клейм с изображением праздников и «шестикрыльцев», число которых в навершии больших крестов доходило до девятнадцати.
В конце XVIII столетия возникают московские мастерские по производству литых икон. Они группируются вокруг Преображенского кладбища, ставшего с 1771 года центром федосеевского согласия. Их расцвет приходится на вторую половину XIX столетия. Московские изделия восходят к выговским образцам, отличаясь от них тяжеловесностью и излишней декоративностью. На московских крестах, иконах и складнях появляются монограммы мастеров-литейщиков: МАП, СИБ, МРСХ, РХ, РС. Последние три, встречающиеся чаще других, принадлежат мастеру Родиону Семеновичу Хрусталеву , который имел все основания гордиться качеством своих изделий.
Во второй половине XIX столетия число старообрядческих медниц значительно увеличивается. Они появляются в селе Красное Костромской губернии, в селе Старая Тушка Вятской губернии, на Урале и в других регионах России.
Набор сюжетов старообрядческого медного литья значительно отличается от соответствующего спектра древнерусских литых изделий. В старообрядческих медницах не отливались характерные для переходной от язычеству к христианству эпохи лунницы с присоединенными к ним крестиками. Не производились круглые крестовидные подвески, в которых знак креста был вписан в древний солярный символ. Не изготавливались распространенные в домонгольскую и раннюю послемонгольскую эпоху змеевики.
Вместе с тем сюжетная тематика обогащается множеством изводов, известных из привычной иконописи. Большинство иконописных сюжетов так или иначе воспроизводится в медном литье. При этом наиболее распространенными в старообрядческом медном литье являются образ Богоматери и изображения святых. Господь Иисус Христос, хотя и является Главой Церкви, в иконографии представлен значительно меньшим количеством иконографических типов (при множестве изводов каждого типа), чем Богородица и святые. Вероятно, это связано с тем, что грешному человеку гораздо проще обратиться с молитвенным прошением к человеку - Божией Матери или святому, нежели к Богу, даже если это - Воплотившийся Бог Иисус Христос.
Наиболее распространенный в литье иконографический тип - Деисус . Русское слово «Деисус» - это искаженное греческое слово «Деисис», что означает «моление». Деисус - изображение Иисуса Христа, восседающего на престоле, справа от которого находится Богородица, слева - Иоанн Предтеча. В старообрядческом медном литье Деисус чаще всего является средником трехстворчатых складней, получивших название «девяток». Каждая боковая створка такого складня несет изображение избранных святых. Чаще всего это митрополит Филипп, апостол Иоанн Богослов, святитель Николай - на левой створке; Ангел-хранитель, преподобные Зосима и Савватий - на правой. Такой подбор святых не случаен. Зосима, Савватий и Филипп - святые, подвиги которых были совершены в Соловецком монастыре, очень почитаемом у старообрядцев, где были отлиты первые такие складни. Присутствие Ангела-хранителя и Николая Чудотворца - покровителя путешественников - показывает, что «девятки» были «путевыми» иконами. Их брали в дорогу, носили в качестве нательных икон. Голгофский крест на обратной стороне одной из створок позволял обходиться без отдельно носимого нательного креста.
Сохранились складни, средники которых представляли собой разделенный на четыре части ковчег, достаточно большой глубины, плотно закрывавшиеся пластиной с изображением Деисуса. Такой складень мог использоваться для хранения святых мощей или для переноса драгоценных для старообрядцев-беспоповцев Святых Даров, освященных еще дониконовскими священниками.
Второй, менее распространенный вариант «девятки» имеет створки с другим набором святых: на левой изображены великомученик Георгий Победоносец, священномученики Антипа и Власий; на правой - преподобный Иоанн Ветхопещерник и мученики Косма и Дамиан.
Существует Деисус и в виде трехстворчатых складней другого типа, средники которых являются поясным изображением Господа Иисуса Христа, створки - поясными изображениями Богородицы (извод, сходный Боголюбской со свитком в руках) и Иоанна Предтечи. Образ Иоанна Предтечи вариативен. Чаще всего он изображается в виде крылатого Ангела пустыни с чашей в руках, в которой находится образ младенца Христа; это - символический образ Крещения Господня. Расположение Богомладенца может быть различным, как слева направо, так и наоборот. В некоторых складнях правая створка представляла Иоанна без крыльев с руками, воздетыми вверх в изысканном жесте.
Иногда средник такого Деисуса отливался отдельно. В этом случае он превращался в образ Господа Вседержителя . Известны и особые изображения Господа Вседержителя, как поясные, так и в виде Спаса на престоле. Как правило, они имеют более древний возраст.
Очень распространенными в старообрядчестве являются складни со средником Деисусом, ниже которого помещаются поясные изображения четырех святых: преподобного Зосимы, святителя Николая, святителя Леонтия, преподобного Савватия. Иногда изображались и другие святые. Навершие такого складня могло быть Нерукотворным Образом Христа или украшалось простым геометрическим орнаментом.
Одним из древнейших образов Христа Спасителя, существовавших и в медном литье, является так называемый Спас Смоленский . Этот иконографический тип представляет собой изображение Христа в полной рост, украшенное массивной цатой, к ногам которого припадают преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский. По сторонам Спасителя в верхней части иконы помещаются изображения ангелов, держащих в руках орудия страстей. Спас Смоленский встречается в виде отдельных икон, часто украшенных многоцветными эмалями, и как средник разнообразных складней.
Еще один представленный в медном литье иконографический тип Христа Спасителя, изображенного в окружении святых, это Деисус, в котором к образам Божией Матери и Иоанна Предтечи, а также припадающих Зосимы и Савватия добавляются фигуры архангелов Михаила и Гавриила, апостолов Петра и Павла. В «Седмицах» большего формата добавляются фигуры апостола Иоанна Богослова и святителя Иоанна Златоуста, а также коленопреклоненных Николая Чудотворца и преподобного Сергия Радонежского.
Нерукотворный Образ
Спасителя чаще всего встречается в литье в виде наверший отдельных икон и складней. Эта традиция берет начало в самых древних образцах литья, причем иконография образа меняется очень заметно от изысканных изводов XVII столетия, на которых изображался и плат с его причудливыми складками, до простых почти схематических изображений XVIII и XIX века. Встречается Нерукотворный Образ и в навершии литых крестов самых разнообразных размеров. Именно такой тип креста, который помимо Нерукотворного Образа в навершии отличается отсутствием изображения Духа Святого «в виде голубине» и «Пилатова титла» - букв IНЦИ - считался старообрядцами Поморского согласия единственно правильным крестом.
Встречается Нерукотворный Образ и в виде отдельных образков небольшого размера. Известен он, по преимуществу, в двух изводах; причем тот из них, в котором Нерукотворный Образ окружен надписью, является более древним и редким.
Редкими древними литыми иконами являются образы Снятия с креста, на которых изображен обнаженный торс мертвого Христа с крестообразно сложенными на груди руками, опирающимися на край гроба. По сторонам креста видны фигуры предстоящих Богородицы и Иоанна Богослова, выполненные почти в полный рост; в верхней части иконы оплечные образы Ангелов в круглых медальонах. Возможно, что небольшие иконки Снятия с креста были отлиты еще до раскола. Однако, зная склонность ревнителей старой веры к редким сюжетам, вероятнее предположить, что отливались они все же в старообрядческих медницах. Этот иконографический тип к XIX столетию превратится в образ «Не рыдай мене Мати» , который уместно отнести к богородичным иконам.
Русские иконописцы, начиная с XVI столетия, осмеливались изображать Вторую Ипостась Троицы и до ее Воплощения. Хотя законность таких аллегорических образов, как София Премудрость Божия в ее новгородском изводе, оспаривалась несколькими церковными соборами XVI и XVII столетий, они продолжали воспроизводиться до конца XIX столетия. Нашли они свое отражение и в медном литье.
Классическая иконография Софии Премудрости Божией, как и символика этого образа, чрезвычайно сложна. Однако центральная часть образа, которая представляет собой своеобразный «Деисус», в котором вместо Христа на престоле восседает крылатая женоподобная фигура с ангельскими крыльями и звездообразным нимбом, представлена в древнем литье редкими отливками, изготовленными задолго до раскола.
В старообрядческом медном литье воспроизводится сокращенный извод Софии, известный в иконографии с XVII столетия под названием «Спас Благое Молчание» . Молчание - символ невысказанности, неявленности, невоплощенности. Молчание Софии - символ невоплощенности Предвечного Логоса, а Сама София - это Логос до Воплощения. Таким образом, икона «Спас Благое Молчание» - это образ Иисуса Христа до Его Воплощения.
Образ «Благое Молчание» представляет собой поясное изображение Софии в его новгородском изводе. Это крылатый Ангел с лицом юной девы с звездчатым вписанным в круг нимбом, облаченный в царский далматик, с руками, скрещенными на груди. В литье этот образ появляется только к концу XVIII века. Он существует либо в виде небольшой отливки, где изображен только Ангел, либо в виде иконы большего размера, где Ангел превращается в средник, вписанный в рамку с 18-ю круглыми медальонами, в которых находятся поясные фигуры разных святых. Эти иконы, как правило, расцвечивались эмалями самых различных оттенков.
Богословская содержательность этой очень нарядной иконы уступает более скромному, но не менее загадочному образу Ангела Великого Совета. Именно так называют это изображение Ангела на кресте известные собиратели XIX века братья Ханенко . Другой известный исследователь древнерусского искусства Перетц называет эту отливку «Единородный Сыне», прямо связывая ее с «отреченными» иконами XVI столетия. Сам Ангел с зерцалом и мерилом в руках напоминает хорошо известное изображение архангела Михаила. Однако присутствие креста за спиной у Ангела помогает увидеть в этом образе более глубокое богословское содержание.
Апостол Петр в Первом Соборном Послании, входящем в состав Нового Завета, называет Иисуса Христа Агнцем, предназначенным еще до создания мира к закланию (1 Петр. 1, 19-20). Этот же символический образ встречается в Апокалипсисе (Откр. 13, 8). В то же время пророк Исаия называет еще невоплотившегося Христа Ангелом Великого Совета (Ис. 9, 6). Таким образом, это небольшое архаичное изображение Ангела выражает глубочайшую богословскую идею абсолютной ценности личной свободы человека, бесконечной любви Бога, готового принести Себя в жертву ради спасения единственного существа, которое является носителем Его Образа.
На рубеже XIX и XX столетия интерес в старообрядчестве к богословски неоднозначным сюжетам явно возрастает. Свидетельством этого является отлитая в это время иконка «Единородный Сыне», которая представляется довольно точной, хотя и «сокращенной» копией иконы XVI столетия. Отливки «Единородный Сыне» известны в единичных экземплярах; в коллекциях медного литья встречаются очень редко. Вероятнее всего, это был разовый заказ кого-то из старообрядческих собирателей XIX века или икона была отлита специально для немногих знатоков и любителей древнего литья. (Рисунок 12. Единородный Сыне. XIX век).
Господь Иисус Христос изображается и на многочисленных меднолитых распятиях, которые были любимы не только ревнителями старой веры, но и всеми благочестивыми православными людьми в России. При всем многообразии этих старообрядческих крестов образ распятого Спасителя на них остается неизменным. Что же касается праздничных сюжетов, то здесь вариации в самом образе Христа достаточно интересны. Эта тема требует особого разговора и будет представлена в одной из следующих статей, посвященных старообрядческому искусству.
На данный момент специального исследования, посвященного старообрядческому медному литью в Коми крае нет. В 1996 году была опубликована статья Н.Н.Чесноковой (1996), которая предлагает использовать литьё как один из источников по истории формирования этноконфессиональных групп Припечорья. На территории Коми края медное литьё получило широкое распространение в среде как русских, так и коми старообрядцев, проживающих в низовьях Вашки, верховьях Вычегды, на средней и верхней Печоре. В настоящее время нет информации о существование местного центра производства. Единственное упоминание о литье икон на верхней Печоре встречающеся в отчёте Ю.В.Гагарина (Научный отчет 1967), каких-либо подтверждений не имеет.
Сейчас большинство жителей старообрядческихсел не считает себя староверами: «Мы не староверы, мы — мирские, староверы это те, кто из отдельной посуды ест». Устаниовить каких идеологических принципов придерживались верхневычегодские старообрядцы в настоящий момент установить сложно, представлений о толках и согласиях они не имееют, схожую ситуацию можно наблюдать и в других районах. Коми староверы Вашки и Верхней Вычегды считают, что, литьё (кöрт öбраз, ыргöн öбраз) обладает большей благодатью, чем писанные образа; на бытовом уровне объясняют его больше практичностью. На удоре говорят, что металлические образа настоящие, их привозили (ваема тор), делали знающие люди, а писанные -местного производства (ас карöм) (полевые материалы автора 1999).
Литые предметы используются в обрядах, сопровождающих рождение и первые годы жизни ребёнка: при крещении образком освящается вода в купели, крест-распятие кладут в колыбель младенцу, что связано с традиционными представлениями о кресте, как обереге. В свадебной обрядности, складни, образа принято давать в приданое; несмотря на существующий запрет, в ряде случаев разбирают складни, чтобы дочь унесла с собой в дом мужа. Обязательным является наличие литья в похоронной обрядности: в момент положения тела в гроб, при поминании умерших,литые образки и кресты врезаются в намогильные памятники (сейчас не врезают, а приносят с собой на кладбище). Литые иконы, складни, кресты используются для освящение воды во время церковных праздников.
В народной среде существует определенная классификация литья: деление на женские и мужские (по сюжетам, месту хранения — в шевносе уд., инь пов ввч.), личные и выставленные в божнице, мирские и «староверские» (не отличались по изображениям) (полевые материалы автора 1999).
Медное литьё, иное по иконографии, сюжетам используется в аналогичных целях русскими староверами Нижней Печоры; среди коми нестарообрядцев оно менее распространено, что позволяет говорить о литье как специфической черте культуры староверов. Учитывая роль литья в обрядах, особенности проведения которых определяют конфессиональную принадлежность, круг предметов не может быть случайным.
Основываясь на иконографических, технологических различиях можно определить, к какому согласию принадлежал владелец, проследить контакты коми староверов со старообрядческими общинами других регионов, а так же связи между общинами внутри республики, более точно определить ареалы распространениястарообрядчества.
Удора (дд. Коптюга, Муфтюга, Вильгорт, Острово, сс. Чупрово, Пучкома, Важгорт). Преобладает поморское литье XIX века, присутствуют изделия московсого производства (Преображенка). Следует отметить наличие литья, относящегося к центрально-русской традиции (Гуслицы), предположительно датируемого XVIII веком, это не только образки и складни, но и кресты, имеющие титло»I.H.Ц.H.», подобные предметы встречаются реже, малочислены (с. Чупрово, Коптюга, Острово).
Считают, что удорские староверы были филипповцами, с 60-х годов XIX века появились скрытники, наличие гуслицкого литья, причём, как правило, более раннего позволяет предположить, что здесь проживали сторонники других толков. О проживании в д. Кирик двух поповцев, сообщает Гагарин Ю.В. (1980). Известно, что гуслицкое литьё было в ходу у староверов — поповцев, а так же то, что кресты с титлой принимали федосеевцы (после 1751 года отделившиеся от них «титловцы»).
Староверы Удоры поддерживали контакты с Поморьем, Москвой, Усть-Цильмой (Гагарин Ю.В. 1973).
Преобладание поморского литья позволяет говорить об относительно однородной конфессиональной принадлежности населения указанных деревень.
Усть-Куломский район. В старообрядческих селах Воч, Керчомья присутствует гуслицкое, центрально-русское литьё, большей частью XIX век; поморское, московское (Преображенка-?) литьё XIX века; встречаются экземпляры, датировать и атрибутировать которые затруднительно. Выявить преобладание одной традиции не удалось. Однако, можно назвать наиболее популярные сюжеты: Распятие и изображения Богородицы (сс. Керчомья, Воч). Во время похорон обязательно наличие литого образка на груди покойного, если мужчина, то это должно быть Распятие, если женщина- Богородица (полевые дневники автора 1999). Что подтверждает информацию о проживание в этих селах стороников спасовского (т.н. глухая нетовщина) согласия. Считают, что спасовское медное литье можно отличить по тому, что на оглавии непременно помещался Нерукотворный Образ, и были распространены только 2 вида икон: образы Спасителя и Богородицы (Старообрядчество, 1996).
Медное литье зафиксировано в с. Деревянск — 7 предметов, д. Канава, д. Ваполка- по одному. 6 (образки, складни, крест) определены как гуслицкое литье (большая часть имеет прямоугольное навершие «Спас на убрусе»), 2 складня- поморское (московское-?). В Деревянске литье было изъято из церкви в 20-е годы, в д. Ваполка складень был найден в заброшенном доме.
Учитывая торговые связи с Чердынью, контакты с населением верхней Печоры, можно предположить, что на верхней Вычегде проживали представители других согласий, возможно, поморского, о чём свидетаельствует и распространение поморского литья (кресты, складни). Бытование гуслицких крестов и складней XIX века, позволяет предположить, что в этом районе жили староверы-поповцы.
Повычегодье. Из 35 предметов 15 были приобретены в г. Сыктывкаре; 6 — в Сысольском районе(с.Пыелдино); 3 — в Сыктывдинском (с.Палевицы,с.Зеленец); по 2 — в Койгородском, Усть-Вымском, откуда поступили другие неизвестно. Представлено литье разных центров: поморское, московское, гуслицкое. Это складни, иконы, образки, кресты, датируемые XIX веком.
Научный архив Коми Научного Центра Уральского Отделения РАН
Фонд 1, оп. 13, дело 159. Научный отчет этнографической экспедиции 1967 г. в Троицко-Печорский район Коми АССР
На данный момент специального исследования, посвященного старообрядческому медному литью в Коми крае нет. В 1996 году была опубликована статья Н.Н.Чесноковой (1996), которая предлагает использовать литьё как один из источников по истории формирования этноконфессиональных групп Припечорья. На территории Коми края медное литьё получило широкое распространение в среде как русских, так и коми старообрядцев, проживающих в низовьях Вашки, верховьях Вычегды, на средней и верхней Печоре. В настоящее время нет информации о существование местного центра производства. Единственное упоминание о литье икон на верхней Печоре встречающеся в отчёте Ю.В.Гагарина (Научный отчет 1967), каких-либо подтверждений не имеет.
Сейчас большинство жителей старообрядческихсел не считает себя староверами: "Мы не староверы, мы - мирские, староверы это те, кто из отдельной посуды ест". Устаниовить каких идеологических принципов придерживались верхневычегодские старообрядцы в настоящий момент установить сложно, представлений о толках и согласиях они не имееют, схожую ситуацию можно наблюдать и в других районах. Коми староверы Вашки и Верхней Вычегды считают, что, литьё (кöрт öбраз, ыргöн öбраз) обладает большей благодатью, чем писанные образа; на бытовом уровне объясняют его больше практичностью. На удоре говорят, что металлические образа настоящие, их привозили (ваема тор), делали знающие люди, а писанные -местного производства (ас карöм) (полевые материалы автора 1999).
Литые предметы используются в обрядах, сопровождающих рождение и первые годы жизни ребёнка: при крещении образком освящается вода в купели, крест-распятие кладут в колыбель младенцу, что связано с традиционными представлениями о кресте, как обереге. В свадебной обрядности, складни, образа принято давать в приданое; несмотря на существующий запрет, в ряде случаев разбирают складни, чтобы дочь унесла с собой в дом мужа. Обязательным является наличие литья в похоронной обрядности: в момент положения тела в гроб, при поминании умерших,литые образки и кресты врезаются в намогильные памятники (сейчас не врезают, а приносят с собой на кладбище). Литые иконы, складни, кресты используются для освящение воды во время церковных праздников.
В народной среде существует определенная классификация литья: деление на женские и мужские (по сюжетам, месту хранения - в шевносе уд., инь пов ввч.), личные и выставленные в божнице, мирские и "староверские" (не отличались по изображениям) (полевые материалы автора 1999).
Медное литьё, иное по иконографии, сюжетам используется в аналогичных целях русскими староверами Нижней Печоры; среди коми нестарообрядцев оно менее распространено, что позволяет говорить о литье как специфической черте культуры староверов. Учитывая роль литья в обрядах, особенности проведения которых определяют конфессиональную принадлежность, круг предметов не может быть случайным.
Основываясь на иконографических, технологических различиях можно определить, к какому согласию принадлежал владелец, проследить контакты коми староверов со старообрядческими общинами других регионов, а так же связи между общинами внутри республики, более точно определить ареалы распространениястарообрядчества.Удора (дд. Коптюга, Муфтюга, Вильгорт, Острово, сс. Чупрово, Пучкома, Важгорт). Преобладает поморское литье XIX века, присутствуют изделия московсого производства (Преображенка). Следует отметить наличие литья, относящегося к центрально-русской традиции (Гуслицы), предположительно датируемого XVIII веком, это не только образки и складни, но и кресты, имеющие титло"I.H.Ц.H.", подобные предметы встречаются реже, малочислены (с. Чупрово, Коптюга, Острово).
Считают, что удорские староверы были филипповцами, с 60-х годов XIX века появились скрытники, наличие гуслицкого литья, причём, как правило, более раннего позволяет предположить, что здесь проживали сторонники других толков. О проживании в д. Кирик двух поповцев, сообщает Гагарин Ю.В. (1980). Известно, что гуслицкое литьё было в ходу у староверов - поповцев, а так же то, что кресты с титлой принимали федосеевцы (после 1751 года отделившиеся от них "титловцы").
Староверы Удоры поддерживали контакты с Поморьем, Москвой, Усть-Цильмой (Гагарин Ю.В. 1973).
Преобладание поморского литья позволяет говорить об относительно однородной конфессиональной принадлежности населения указанных деревень.Усть-Куломский район. В старообрядческих селах Воч, Керчомья присутствует гуслицкое, центрально-русское литьё, большей частью XIX век; поморское, московское (Преображенка-?) литьё XIX века; встречаются экземпляры, датировать и атрибутировать которые затруднительно. Выявить преобладание одной традиции не удалось. Однако, можно назвать наиболее популярные сюжеты: Распятие и изображения Богородицы (сс. Керчомья, Воч). Во время похорон обязательно наличие литого образка на груди покойного, если мужчина, то это должно быть Распятие, если женщина- Богородица (полевые дневники автора 1999). Что подтверждает информацию о проживание в этих селах стороников спасовского (т.н. глухая нетовщина) согласия. Считают, что спасовское медное литье можно отличить по тому, что на оглавии непременно помещался Нерукотворный Образ, и были распространены только 2 вида икон: образы Спасителя и Богородицы (Старообрядчество, 1996).
Медное литье зафиксировано в с. Деревянск - 7 предметов, д. Канава, д. Ваполка- по одному. 6 (образки, складни, крест) определены как гуслицкое литье (большая часть имеет прямоугольное навершие "Спас на убрусе"), 2 складня- поморское (московское-?). В Деревянске литье было изъято из церкви в 20-е годы, в д. Ваполка складень был найден в заброшенном доме.
Учитывая торговые связи с Чердынью, контакты с населением верхней Печоры, можно предположить, что на верхней Вычегде проживали представители других согласий, возможно, поморского, о чём свидетаельствует и распространение поморского литья (кресты, складни). Бытование гуслицких крестов и складней XIX века, позволяет предположить, что в этом районе жили староверы-поповцы.Повычегодье. Из 35 предметов 15 были приобретены в г. Сыктывкаре; 6 - в Сысольском районе(с.Пыелдино); 3 - в Сыктывдинском (с.Палевицы,с.Зеленец); по 2 - в Койгородском, Усть-Вымском, откуда поступили другие неизвестно. Представлено литье разных центров: поморское, московское, гуслицкое. Это складни, иконы, образки, кресты, датируемые XIX веком.
Научный архив Коми Научного Центра Уральского Отделения РАН
Фонд 1, оп. 13, дело 159. Научный отчет этнографической экспедиции 1967 г. в Троицко-Печорский район Коми АССР